Архив за день

Этот текст с рекомендациями «Как обезопасить наших детей от «нехороших» взрослых» был написан в мае 2018 года после трагедии в Костроме. К сожалению, он актуален и сейчас, после трагедии в Железногорске.

16 мая 2018 года. Кострома. Утро. Восьмилетняя Лиза шла в гости к бабушке. По пути встретила взрослого соседа. До бабушки девочка так и не дошла.

31 августа 2015 года. Горячий Ключ. Вечер. Двенадцатилетнюю Свету подвозит домой инспектор по делам несовершеннолетних, занимавшийся ее семьей. Домой девочка не добралась.

14 июня 2017 года. Касли. День. Одиннадцатилетний Ваня утром отправился в школу. По пути встретил хорошо знакомого соседа. В школу мальчик так и не пришел.

16 июля 2016 года. Киров. Шестилетняя Вика отдыхала с родителями и компанией знакомых родителей. Один из знакомых предложил пойти купаться. Больше ее живой не видели.

Что объединяет все эти истории? Разные города, разный возраст… Тем, что они закончились одинаково: всех этих детей нашли погибшими. Все они доверились взрослым, наивно полагая, что люди, которых они знают, не смогут причинить им вреда.
Как же обезопасить своего ребенка? Невозможно не выпускать его из дома и не давать ни с кем общаться. Но на самом деле, достаточно научить ребенка нескольким простым вещам.

ЛизаАлерт

You cannot push the river it flows by itself.
Не стоит толкать реку. Она и так течёт. Для того, чтобы случился поток — чтобы текли эмоции, чувства, события, движение, танец, энергия, чтобы вы ни обозначали этим словом — для этого не нужно ничего специально делать. Поток уже есть. Замечать его и не мешать ему течь — вот это работа. А так — для этого вы ничего сделать не можете, и не надо.
Арие Бурштейн

«Теория изменения не была явно очерчена Перлзом, но она лежит в основе большей части его работы и подразумевается при практическом использовании гештальт–техник. Я буду называть ее парадоксальной теорией изменения, в силу причины, которая
станет понятной далее. Коротко сформулированная, она заключается в следующем: изменение происходит тогда, когда некто становится тем , кто он есть, но не тогда, когда он пытается стать тем кем он не является. Изменение происходит не в результате принудительных попыток индивида измениться или другого лица изменить его, оно
происходит в том случае, если индивид затрачивает время и усилия на то, чтобы быть тем, кто он есть – т.е. быть полностью вовлеченным в свое текущее положение. Посредством отказа от роли творца изменения, мы придаем значительность и упорядоченность тому изменению, которое может произойти.
Гештальт–терапевт отказывается от роли «изменятеля» в пользу другой стратегии, которая заключается в том, что терапевт поддерживает, и даже настаивает, на том, чтобы
пациент был там, где он есть и тем, чем он является. Он верит, что изменение не случится в результате «старания», принудительного усилия или убеждения, либо в результате инсайта, интерпретации, или любого другого подобного средства. Наиболее вероятно, что
изменение может произойти, когда пациент отказывается, по крайней мере на секунду, от желания стать другим и старается быть тем, кто он есть. Предпосылка изменения заключается в том, что пациент должен находиться в точно определенном месте для того,
чтобы иметь твердую опору, позволяющую ему двигаться, потому что без такой опоры двигаться трудно или невозможно.
Человек, приходящий к терапевту с целью достичь изменения, находится в конфликте, по крайней мере с двумя противоборствующими силами. Он находится в постоянном метании между тем, кем он «должен быть» и тем, что он думает по поводу
того, кем он «является», никогда полностью не идентифицируясь ни с одной из этих сторон. Гештальт–терапевт предлагает пациенту полностью проживать эти роли в текущий момент времени. От любой роли, с которой он начинает иметь дело, пациент вскоре перейдет к другой. Гештальт–терапевт предлагает ему просто быть тем, что он есть в данный момент.
Пациент приходит к терапевту, потому что хочет быть измененным. Многие терапевты принимают это как его законное стремление и используют различные средства, чтобы попытаться изменить его, усиливая то, что Перлз называет дихотомией между «собакой сверху» и «собакой снизу». Терапевту, который ищет способ помочь пациенту приходится оставлять равную позицию и становиться всезнающим экспертом с пациентом, играющим роль беспомощного, но в то же время целью этого же терапевта является то, что терапевт и пациент должны стать равными. Гештальт–терапевт верит, что дихотомия «собака сверху/собака снизу» уже существует внутри пациента, что одна часть пытается изменить другую, и что терапевт должен избежать замыкания в какой– либо из этих ролей. Он старается избежать этой западни, поддерживая пациента в принятии обеих полярностей одновременно как его собственных.»

Арнольд Бейссер

Скука возникает, когда мы пытаемся оставаться в контакте с предметом, который не поддерживает нашего интереса. Мы быстро истощаем все возбуждение, находящееся в нашем распоряжении, устаем и стремимся отойти; мы хотим выйти из этой ситуации. Если мы не можем найти подходящего основания для этого, и чрезмерный контакт становится болезненным, мы именно так это и выражаем, говоря, что нам «скучно до смерти» или «до слез». Если мы дадим своей усталости взять верх, то ускользнем в фантазию, к более интересному контакту. То, что усталость является лишь временной, можно увидеть по обновленному интересу, когда мы вдруг обнаруживаем, что наклонились вперед и внимательно слушаем более интересного оратора. Мы снова в контакте, мы «целиком здесь».

© Ф.Пёрлз «Свидетель терапии»

Учим детей говорить «нет», учим детей не слушать незнакомых взрослых. Мы часто приучаем детей слушаться маму, папу, няню, бабушку, воспитательницу Марию ванну, охранника садика, консьержку, не спорить со всеми этими людьми, быть вежливым. В результате мы получаем детей, которые уходят с незнакомыми взрослыми. В ЛизаАлерт ставили эксперимент: из 50 детей, к которым подошли незнакомые взрослые, не ушел только 1 (один) ребёнок. Доносим до детей следующую мысль: нормальные, адекватные взрослые не просят детей о помощи, не просят ничего донести, посторожить, найти в багажнике машины. Конечно, можно помочь бабушке с клюкой донести тяжелую сумку до подъезда. Но у подъезда и сумку и бабушку нужно оставить, и сказать волшебные слова: «мне дальше мама ходить не разрешает «. Дальше ей обязательно помогут соседи, родственники, ещё кто-то.

Полезное с родительского собрания, организованного поисковым отрядом ЛизаАлерт

Важно приучить ребёнка звонить вам при выходе куда-то, и дойдя до туда. И приучать к этому нужно показывая примером. Мама и папа на глазах у ребёнка звонят друг другу, сообщают, что вышли с работы: «буду через час». Можно акцентировать внимание ребёнка на этом, показать ему, что мы не контролируем, а просто беспокоимся друг о друге. Потому что если он не видит как взрослые это делают, то может решить, что его по малолетству просто держат под контролем, ограничивают, не доверяют.

Полезное с родительского собрания, организованного поисковым отрядом ЛизаАлерт

Смеяться — значит рисковать показать свою глупость.
Плакать — значит рисковать показаться сентиментальным.
Стремление к другому — риск оказаться увлеченным.
Проявление своих чувств — риск показать свое истинное я.
Кто выставляет свои мысли и мечты на суд толпы — рискует их утратить.
Кто любит — рискует не узнать ответной любви.

Жизнь несет с собой риск смерти.
Надежда — риск разочарования.
Но мы должны идти на риск, потому что самая большая опасность — не рисковать ничем.

Тот кто ничем не рискует, ничего не делает, ничего не имеет — и сам есть ничто. Он может избежать (на какое-то время) страданий и печали, но он не способен обучаться, чувствовать, изменяться, расти, любить — он не способен жить.

Адам Джексон